Министр окружающей среды Финляндии Паула Лехтомяки свободно говорит по-русски и, по собственному признанию, всегда интересовалась как Россией, так и возможностями расширения сотрудничества с ней. С 2004 года она была министром внешней торговли и развития Финляндии, а с 2007-го заняла пост министра окружающей среды. О перспективах потенциального сотрудничества наших стран с министром побеседовала корреспондент Guide "Финляндия" Ангелина Давыдова.

GUIDE: Как вы оцениваете текущий уровень российско-финского сотрудничества в области экологии?

ПАУЛА ЛЕХТОМЯКИ: Оно всегда носило очень практический характер. Тут можно вспомнить и участие Финляндии в проекте Юго-Западных очистных сооружений, и наши проекты по вопросам ядерной безопасности, лесной политики. В июне 2009 года мы будем праздновать в Петербурге 20-летие нашего сотрудничества в рамках охраны окружающей среды. Во многом оно обусловлено естественными причинами — схожесть климата Финляндии и Северо-Запада России, общее море, объединяющее нас. Кроме того, именно в вопросах экологического сотрудничества проявляется принцип "общего блага" — когда любые экологические проблемы региона, да и планеты в целом затрагивают всех и каждого и не знают границ. Потому и решать их лучше вместе. В начале марта я встречалась с министром природных ресурсов и экологии России Юрием Трутневым. Мы обсуждали целый ряд вопросов, связанных с климатом, в том числе — проблему углеродных стоков, образующихся в лесных массивах, вопрос совместной работы над признанием роли бореальных хвойных лесов в поглощении эмиссий парниковых газов, а также дальнейшие направления сотрудничества.

G: Вы предполагаете возможность более активного российского-финского сотрудничества в области борьбы с изменением климата?

П. Л.: Финляндия является членом ЕС, в составе которого выступает как на переговорах, так и в области климатических проектов. Но нам бы очень хотелось привнести больше взаимопонимания между ЕС и Россией в климатических вопросах, постараться лучше донести позицию сторон друг до друга. Пока проблематика изменения климата недостаточно широко представлена в российском общественном пространстве и сознании.

G: Насколько Финляндия довольна реализацией экологических проектов, которые она частично или полностью финансирует в России? Может ли идти речь об устойчивости подобных проектов?

П. Л.: Мы очень рады, что нам удалось снизить содержание азота и фосфора в Балтийском море, что является прямым последствием реализуемого нами проекта. Конечно, каждый раз, когда решаются одни проблемы, на очереди стоят десятки других. Одно из ближайших направлений сотрудничества касается животноводства, растущий объем отходов которого начинает представлять реальную угрозу экологии Балтийского моря. Всякий раз, когда мы говорим об экологических проблемах в России, мы не забываем, что проблемы существуют и в Финляндии. Однако мы все находимся в одной лодке, потому и решать их лучше комплексно.

Что касается устойчивости и эффективности реализуемых в России проектов, то она превышает даже финские показатели. Еще один важный момент: если в начале 1990-х речь скорее шла о донорстве, то есть финская сторона, как правило, финансировала проект, то сейчас наиболее распространено совместное финансовое участие — например, с правительством Петербурга.

G: Как бы вы оценили сотрудничество России и Финляндии в рамках программы взаимодействия в регионе Балтийского моря в целом?

П. Л.: Сотрудничество развивается довольно хорошо, особенно учитывая, что Россия сейчас председательствует в Хельсинкской комиссии. Если говорить именно об экологии, то, конечно, состояние Балтийского моря довольно плачевное. Можно вспомнить и высокий уровень цветения водорослей, и опасность разлива нефтяных и химических продуктов. Так что направлений работы довольно много.

G: Вопрос транспортировки энергоресурсов по Балтийскому морю тесно связан с вопросом энергетической безопасности. Какова позиция Финляндии по этому поводу?

П. Л.: Финляндия в данный момент, пожалуй, излишне зависит от внешних поставщиков энергоресурсов и энергии. Прежде всего — от России, но также и от Швеции и Норвегии. Недавно принятая правительством Концепция климатической и энергетической безопасности предполагает, что степень нашей "энергосамодостаточности" должна резко возрасти к 2020 году. В частности, доля возобновляемых источников энергии должна возрасти с текущих 28 до 38 процентов. Кроме того, будет развиваться атомная энергетика (чтобы компенсировать закрытие электростанций, работающих на угле). И, безусловно, одна из лидирующих ролей будет отведена энергоэффективности и энергосбережению. Так как на данный момент, по сути дела, не существует способов получения энергии, которые в той или иной степени не наносили бы урон окружающей среде, ключевым вопросом остается именно вопрос энергоэффективности. Стоит отметить, что и потенциал России в области энергосбережения, уже признаваемый на уровне власти и бизнеса, огромен.

G: На протяжении последних нескольких месяцев в мировой экономической политике в качестве лекарства от глобального экономического кризиса получает все большее распространение идея "нового зеленого курса".

П. Л.: Я думаю, это сегодня насущная необходимость. Нам надо добиваться экономического роста, поддерживать программы экономического развития для наиболее слабых экономик, стимулировать развивающиеся страны, ликвидируя бедность. До тех пор, пока миллионы людей в мире живут в нищете, закономерность экономического роста не может быть поставлена под вопрос. Другое дело, что развивающиеся страны не должны идти путем, который развитые страны прошли много десятилетий назад. Здесь речь идет об индустриальном, энергоемком пути развития. Нам нужны новые, экологически чистые и эффективные технологии, обеспечивающие устойчивое и низкоуглеродное экономическое развитие.

Еще один плюс "нового зеленого курса" — внедрение экологического фактора в экономические механизмы. Бизнес привык платить за трудовые ресурсы, за капитал, но не привык тратиться на окружающую среду. Если речь пойдет о введении подобных методик, это сможет изменить характер экономического развития. Хороший пример — система торговли квотами на выброс парниковых газов, работающая в рамках Евросоюза. Когда у экологического фактора появляется цена, которую можно учесть в системе затрат, это меняет характер промышленного производства, влияет на тип экономического роста, изменяет отношение к вопросам защиты окружающей среды в целом. Что в конечном итоге отражается на всех нас.

Источник: Коммерсантъ Санкт-Петербург